«Я — каннибал?!» Выживавший 67 дней в море Пичугин впервые раскрыл правду

Охотское море — одно из самых суровых в мире. С октября по июнь больше половины его поверхности сковано льдом, а осенние штормы превращают его в смертельную ловушку. Выжить в этом море на резиновой лодке, без еды и в шторма невозможно. Единственным человеком, кому это удалось, стал Михаил Пичугин, который провел в дрейфе 67 дней, похоронив брата и племянника. Свою историю выживания он рассказал впервые, прервав молчание через год после того, как его нашли. Подробнее в материале bur.aif.ru.

Побывали в аду

В августе 2024 года Михаил Пичугин вместе с братом Сергеем и его 15-летним сыном отправился в экспедицию, чтобы увидеть китов. Они тщательно, на их взгляд, готовились: купили новую лодку, подержанный мотор за полмиллиона рублей, запаслись водой, сухпайками, спальными мешками и ракетницей.

4 августа они вышли из порта Москальво на Сахалине. Спустя несколько дней, в середине Татарского пролива, мотор заглох, а все попытки починить его оказались тщетными. Так начался их дрейф.

Первые дни братья были полны надежды: они подавали сигналы ракетницей проходящим судам, но корабль береговой охраны прошел мимо. Михаил пытался использовать брезент как парус, чтобы добраться до берега, но шторм унес лодку в открытое море.

Когда к 20 августа закончились еда и вода, начались самые тяжелые дни. Начался голод и обезвоживание. Дождевую воду они собирали в натянутый синий брезент, который раньше служил им парусом.

«Канистра у нас была 25-литровая, один раз больше половины насобирали. А остальное время так, на донышке, в термос наливали и делили потом по глоточку», — рассказывает в беседе с РЕН ТВ о том, как они выживали, Михаил Пичугин.

Тогда они ещё надеялись, что помощь близка. Но она всё не приходила — корабли проходили мимо, сигналы бедствия оставались без ответа. Их просто никто не замечал — и это угнетало больше, чем отсутствие нормальной пищи...

Племяннику было хуже всего — худой, высокий, спортивный подросток, он тяжелее всех переносил голод и жажду. Его лицо покрылось язвами от соленой воды, во сне мальчик стонал от боли. Сначала он ещё надеялся, что их вот-вот найдут, а потом сломался — решил, что умрёт от голода.

К тому времени у них уже закончились сухпайки, а подросток почти ничего не ел с первого дня дрейфа. Вскоре у него начались панические атаки. Своё 16-летие юноша встретил на лодке в полном отчаянье. Было видно, что парень не в себе.

«Илья несколько раз паниковал. Я говорю брату: смотри за ним. Чего-то пару раз ножом резал. Не помню, что он ножом делал. Потом я сказал, что надо забрать у него нож. Возьмет сейчас психанет, что-нибудь найдет на него, ткнёт в лодку и что потом?» — рассказывает Михаил.

Они попытались предпринять попытку доплыть до берега. Пытались грести, но ничего не вышло. Подросток в истерике сломал весла.

Одежду, промокшую от бесконечных ливней, они сушили на ветру, но сохла она с трудом. А мальчишке становилось всё хуже. Михаил вспоминает, что к моменту гибели мальчик стал полностью безучастным к своей судьбе и ни во что больше не верил.

«Илья постоянно спрашивал меня: „Дядь Миш, есть вода, есть вода?“ (Они собирали дождевую, морскую пить нельзя — ред.). И вдруг — тишина. Я говорю: „Ильи не стало“. Потом стали переносить его на корму, я заплакал, истерика была», — вспоминает Михаил.

Умершему мальчику одели на голову шапку, накрыли его, закрепили веревками тело на корме. Смерть сына полностью сломила Сергея, который стал винить себя каждую секунду за то, что отправился с ним в эту поездку. Он буквально искал смерти — то полоскал голову солёной водой, то хотел утонуть в море.

«У нас спирт с собой был. А как раз 9 дней, когда прошло со смерти. Сергею уже тоже было плохо. Давай, говорю, помянем Илью. Развели спирт соленой водой. Конечно, это еще то, пить алкогольный продукт с соленой водой», — вспоминает Михаил.

На следующий день Сергей умер. Жить после смерти сына он не хотел. Это было 28 сентября — в день его рождения, когда Пичугину-старшему исполнилось 49 лет.

Михаил остался один с телами самых близких людей.

К нему пришёл «Ангел»

«Я уже не понимал, какой день мы находимся в море», — признается он.

Он бережно завернул тела родных в брезент, привязал верёвками к лодке и продолжал ждать. Он, как говорит, понимал, что сам едва держится, и ждёт какого-то конца — или пан или пропал. Но от идеи наложить на себя руки отказался, как и опроверг версию о том, что питался остатками тел своих близких.

Он тогда ещё не знал, что активные поиски с воздуха начались лишь через трое суток, но было уже поздно — лодку унесло далеко от маршрута. Спасательные вертолеты пролетали мимо, не замечая крошечное суденышко. 28 августа МЧС официально прекратило поиски из-за ухудшения погоды. Наталья Пичугина, жена Сергея, взяла дело в свои руки. Она пешком прошла 350 километров по береговой линии Амурского лимана.

Собрав с родственников и друзей половину суммы, она смогла арендовать лодку на воздушной подушке за 500 тысяч рублей. Владелец судна пошел навстречу. Было обследовано еще более 260 километров, включая полуостров Шмидта, но все усилия оказались напрасны. Их искали не там.

Чудо произошло 14 октября 2024 года. Лодку случайно заметило рыболовецкое судно . Экипаж был шокирован, обнаружив на борту истощенного человека и два завернутых тела.

Спасение произошло в день Покрова Пресвятой Богородицы. Михаил, никогда не бывший особенно верующим, этот праздник знал.

«Мы с механиком взяли Михаила на палубу под руки и повели в душ, чтобы снять мокрые вещи и обогреть его», — вспоминает Виктор Блинов, третий помощник капитана судна «Ангел».

Дочь Михаила Соня снова обрела отца, и он пообещал, что на море они больше не поедут: «Только родной Байкал, ветер и парус».

Однако на этом испытания Михаила не закончились. Сейчас он живет у матери в Улан-Удэ и ожидает суда, где ему грозит до семи лет лишения свободы по обвинению в нарушении правил эксплуатации судна, повлекшем гибель людей. Он винит себя и просит прощения у родственников.

«Если смотришь этот документальный фильм, прости меня, пожалуйста, за то, что не уберег твоего сына», — обращается Михаил к Натальи Пичугиной.